Учение Александра Дугина

Материалы о неоязыческом учении Александра Дугина представлены по справочнику: Новые религиозные объединения России деструктивного и оккультного характера: Справочник / Миссионерский отдел Московского Патриархата Русской Православной Церкви. Информационно-аналитический вестник № 1. — Белгород, 2002. — 446 с. /Издание 3-е, дополненное. С. 164-172.

«4.9. Учение Александра Дугина

Руководство: Александр Дугин.

Доктрина: в ряду неоязыческих учений взгляды Александра Дугина занимают особое место. В частности, это определяется статусом автора как лидера движения «Евразия» (и одного из заметных идеологов движения «Россия»), активно сотрудничающего с Ис­ламским комитетом и амбициозного политика. Его доктрины, плавно трансформи­ровавшиеся в идеологию движения «Евразия», нельзя рассматривать в отрыве от ми­ровоззрения его духовного наставника Рене Генона, в биографии которого содержат­ся некоторые данные, позволяющие более объективно оценить духовную сторону учения А. Дугина.

Кроме того, проясняется роль и место Православной Церкви, уготованное ей А. Дугиным в программных и других документах, связанных с организацией ОПОД «Ев­разия» и созданием будущего Евразийского союза.

Все использованные при подготовке данного раздела документы опубликованы в открытых периодических источниках информации. Взгляды А.Г. Дугина, его настав­ников и сторонников взяты из монографий, альманахов, возглавляемых им СМИ и других изданий, распространяемых в основном через торговые предприятия, контро­лируемых движением «Евразия» и иными структурами, подчиненными автору.

Об авторе учения.

Александр Гельевич Дугин [1] родился в 1962 году в Челябинской области. Отец — генерал, работавший в системе Главного разведывательного управления Генераль­ного штаба Вооруженных сил СССР. В свое время папа-генерал устроил своего сына, так и не окончившего МАИ, в архив КГБ. Знает около 10 европейских язы­ков, владеет ивритом. Амбиции А. Дугина сделали его к 35-и годам человеком № 2 в Национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова. Увлекался масонством, фашизмом. Был врагом «Советской империи», в настоящее время придерживается прямо противоположных взглядов.

В 1991-м выходит его первая книга — «Пути Абсолюта», где излагаются основы формируемого им религиозного направления. В 1992-м он начинает издавать журнал «Элементы». В 1993-м выпускает бестселлер «Конспирология», ставший аналогом английского боевика «Охотник за шпионами». В «Конспирологии» развивается тема секретных связей между ЦРУ и КГБ.

По его собственному признанию, А. Дугин в юности именовал себя «мистичес­ким фашистом», а ныне модифицировал себя в «православного фашиста».

Своим учителем, безоговорочно признаваемым авторитетом, подлинным эс­хатологическим посланником А. Дугин считает французского эзотерика первой половины XX века Рене Генона (15.11.1886 — 7.01.1951), рассматривая его как ключевую фигуру этого периода. Он пишет: «Рене Генон — это посланник высше­го центра в последнюю эпоху, в период конца Кали-Юги, и сформулированные им принципы Традиции (совокупности «нечеловеческих» знаний, передаваемой из поколение в поколение кастой жрецов или иными институтами подобного рода), послужат спасительным оплотом для тех, кому предстоит в борьбе с «миром сим» и его «князем» возродить Традицию в ее подлинном, нечеловеческом, «ангелическом» измерении и, замыкая цикл, разработать сакральные основы грядущего Золотого века» [2].

Одним из основных предметов исследований Генона является версия метафизи­ки, на которую большое влияние оказали концепции индуизма.

В попытке оправдать Генона (а значит, и собственные взгляды на христианство) А. Дугин говорит, что «особенность традиционализма Генона приводит подчас к тому, что церковные консерваторы ошибочно принимают эзотеризм и синтез, о ко­торых он говорит, за оккультизм и синкретизм» [3].

В 1912 г. Генон принимает ислам и берет себе арабское имя Абд-эль-Вахед Яхья — служитель Единого.

Однако далее [4], он указывает, что «Генон получил масонскую инициацию от неорозенкрейцера Теодора Ройсса, который был другом, соратником и посвятите- лем Кроули»[5].

Напомним, что Генон является непререкаемым авторитетом для Дугина.

Неоязычество в свете метафизических воззрений Р. Генона — А. Дугина.

Первые религиозные изыскания А. Дугина относятся к началу 90-х гг. прошед­шего века и связаны с основанием альманаха «Милый ангел», в публикациях которо­го просматриваются духовные истоки учения новоявленного мессии. Вот что пишет коллектив редакции о задачах этого издания [6]:

«Основной нашей задачей… является реставрация интегральной традиции во всем ее тотальном измерении… «Милый ангел» ратует за реставрацию средневекового духа, средневекового образа мышления, средневековой религиозности, средневековой го­сударственности». Однако, как будет видно из последующего, А. Дугин толкует понятие «средневековье» с позиций неоязычества.

В рамках упомянутой Традиции, Дугин признает главенство небытия: «всякая полноценная традиционная метафизика признает превосходство небытия над быти­ем» [7]. Вот одно из положений (ответов) эсхатологического гнозиса А. Дугина: «Бы­тие появилось как доказательство того, что содержащее его до появления небытие не является последней инстанцией, и что за его пределом наличествует Иное, не совпа­дающее ни с бытием, ни с небытием» [8]. С его точки зрения бытие «не может и утверждать свое собственное превосходство над небытием, так как это противоречи­ло бы истине, коль скоро чистое бытие есть не что иное, как перевод в действительно логически предшествующих возможностей небытия»[9].

В обобщенном виде вероучение А. Дугина сконцентрировано в альманахе «Ко­нец света. Эсхатология и Традиция» (Москва, «Арктогея», 1998 г.). Сам А. Дугин называет его «учебником по истории религий». Однако исторические аспекты раз­личных вероучений в этом труде даны с его собственной (весьма своеобразной) точки зрения. Это противоречит определению книги, как исторической, и придает ей ве­роучебный статус. В рассматриваемом сборнике традиционные религии с присущим автору наукообразным многословием рассмотрены с точки зрения эсхатологии. Сме­шение христианских воззрений, рунологии, языческих концепций, различных теорий космогонии — вот далеко не полный перечень дилетантских вольностей в матери­алах сборника.

Размещая в историческом сборнике [10] главу из книги «Пути Абсолюта», («Эсхатологический гнозис»), А. Дугин констатирует тем самым то, что его вероучение сформировано.

Оправдывая возникновение новых религий и культов в рамках Традиции, А. Ду- пишет буквально следующее: «Нормы и экзотерические структуры Традиции ме- этся в соответствии с состоянием космической среды, а, следовательно, появляются новые религии и традиции, новые редакции культов и новые практики» [11]. Это утверждение имеет далеко идущие последствия. Если космическая среда — небытие, которое порождает бытие, то возникновение новых религий и культов (возможное лишь в пределах бытия) — объективный факт (с метафизической точки зрения), а сие означает, что рано или поздно новая религия в рамках евразийского государства все-таки возникнет, причем этому бессмысленно сопротивляться.

Показательно, что данное утверждение помещено в разделе «учебника», посвя­щенного анализу вероучения сатаниста А. Кроули.

Таким образом, можно предварительно определить вероучение А. Дугина как некую интерпретацию метафизики индуизма в сочетании с концепциями современ­ного ортодоксального марксизма. Лингвистически учение облекается в формат псев­донаучной терминологии, весьма привлекательной для дилетантов, недоучившихся в вузах (как и сам А. Дугин), разделяющих идеалы коммунистической идеологии.

Православие в трактовке А. Дугина.

Анализ православия А. Дугин проводит с позиций традиционализма Тенона, выдвигая при этом тезис: «Христианская Церковь … если она следует традициона­листской, консервативной ориентации, как правило, в лучшем случае делает ос­новной упор на сохранение экзотерической ритуальной и догматической стороны…. Церковь либо ограничивает свою внелитургическую деятельность упрощенным мо­рализаторством, либо, что хуже, пытается заниматься апологетикой на основе су­губо профанических, современных и антитрадиционных доктрин, либо, что уже страшно, тяготеет к смешению, экуменизму и даже нижайшему неоспиритуализ­му..» [12].

В сочинениях А. Дугина отчетливо проявляется действие закона дихотомии. Например, попытка исследования вероучений дохристианской и православной Рос­сии приводит Дугина к парадоксальным выводам. Вот один из них: «Христианство не отменило, но возвысило и подтвердило древнюю дохристианскую веру» [13].

Он пишет: «Когда мы имеем дело с действительно полноценной и аутентичной традицией, можно почти всегда обнаружить в ней трансцендентализм и имманентизм, причем … имманентизм… составляет внутреннюю эзотерическую часть» [14], то есть для Дугина язычество есть якобы тоже православие, однако самое подлин­ное и лучшее. «Имманентизм» — это мистическое мировоззрение Александра Ду­гина и его последователей. Оно исходит, в частности, из того, что стоит помыс­лить о «заговоре» и мысль о заговоре уже есть реальность, а поскольку мыслю «я», то это реальность гораздо более важная метафизически, чем реальная действитель­ность [15].

«Имманентизм» не различает идеи, имеющие основание в бытии, а также идеи номинальные (даже обыденно фиктивные), отдавая предпочтение фиктивным. Не­годность попытки пристегнуть «имманентизм» к христианству особенно ярко прояв­ляется в попытке толкования Символа веры, предпринятого А. Дугиным, где он вообще скатывается до откровенной ереси [14]. Так, он утверждает, что Никейский Символ веры есть языческое исповедание с «небольшой уступкой христианским пред­рассудкам» [15]. Более того, А. Дугин вообще называет Символ веры «Формулой веры [16]»! При этом он считает, что первые три члена (как выражается Дугин — пункта) дают абсолютный и законченный образ метафизики [17].

В своих опусах [18] А. Дугин попросту богохульствует, говоря о каком-то сущно­стном (бытийном, онтологическом) аспекте Троицы. Он отвергает откровение о том, что Бог есть Творец мира и всегда превосходит любой бытийный аспект.

А. Дугин вносит новации в учение о вечности души. В частности, он пишет: «Душа, тонкая форма, сотканная из субстанции атмосферы, переживает тело, в котором она провела земную жизнь и может существовать самостоятельно и после телесной смерти … Но путь на небо духа… для индивидуальной души невозможен, так как этот мир, по определению, не допускает в себя существ, облеченных формой [19]». Однако, в соответствии с православным вероучением, Бог создает душу Своим творческим дуновением [20].

Дугин в чисто теософском смысле настаивает на «вскрытии внутри человеческой личности некоторого существа, радикально отличного от старого и привычного «я» индивидуума». Он утверждает, что это «вскрытие» происходит в крещении [21]. В этом Дугин видит «спасительный» выход для человеческого существа.

Такое утверждение прямо противоречит определению Иоанна Дамаскина: «душа есть сущность живая, простая и бестелесная, невидимая по своей природе телесными очами, бессмертная, одаренная разумом и умом, не имеющая определенной фигуры (формы). Она действует при помощи органического тела и сообщает ему жизнь, возрастание, чувство и силу рождения. Ум или дух, принадлежит душе не как что- либо другое, отличное от нее самой, но как чистейшая часть ее. Что глаз в теле, то и ум в душе. Душа есть существо свободное, обладающее способностью хотения и действования. Она доступна изменению со стороны воли [22]».

Ошибочные, а иногда и прямо еретические воззрения и высказывания дополня­ются у А. Дугина рунологией, учением о цикличности космических фаз и прочими языческими верованиями.

В соответствии с вышеупомянутым законом дихотомии, который А. Дугин широко использовал при подготовке своих трудов, он неизбежно пришел к тому, что есть два генонизма-индуизма — хороший и плохой. Плохой — западный, хоро­ший — восточный, якобы православный. Дугин видит «светлое будущее» правосла­вия в соединении экзотерического начала Церкви (т.е. церковной организации) и языческого эзотерического гнозиса. Этот подход, как он выражается, откроет «неограниченные возможности глубокого и неожиданного понимания русского право­славия [23]». Так, А. Дугин утверждает, что в лице «еретиков-гностиков эзотери­ческая подоплека православия уже есть, отсутствует лишь метафизический инстру­ментарий. Поэтому единственным путем является принятие традиционной рели­гии, а затем — попытка проникнуть через духовную, ритуальную и интеллектуаль­ную практику в рамках этой религии в ее эзотерические внутренние аспекты в ее тайны» [24]. А. Дугин советует, что для того, «чтобы гностики не подвергались влиянию христианских идей., им следует стремиться к тому, чтобы минимизировать человеческое, земное, мирское измерение Церкви…, необходимо вопреки всему на­стаивать на мистической полноте и совершенстве Церкви, вычленяя сверхвремен­ный, благодатный, преображающий ее аспект» [25]. Кроме того, он считает, что: «основную работу по применению принципов интегрального традиционализма к христианству и, особенно к православию, предстоит сделать непосредственно пра­вославным последователям Генона [26]».

Это — ничто иное, как призыв к созданию внутри православия нового направления (секты), т.е. попытка очередного раскола Церкви.

А. Дугину, очевидно, неизвестно, что хранительница истинной традиции — Церковь — оберегала и убережет себя впредь от тайных обществ внутри себя. Он представляет дело так, что по своему желанию может примкнуть к Церкви со своими языческими убеждениями.

По дерзновенному мнению А. Дугина, «Если мы искуплены Христом, то на нас вриниипиально нет греха, и надо смело идти к свету обожения, а не подсчитывать скрупулезно свои несовершенства [27]». Тем самым ставится под сомнение такая фун­даментально важная сторона духовной жизни как покаяние, исповедь, т.е. факти­чески читатель призывается к добровольному отказу от участия в важнейших таин­ствах Церкви, которые составляют обязательную часть православной жизни.

«Религиозная революция» видится Дугиным как «сохранение всех догматико-ри-

туальных, доктринальных и символических аспектов православной веры. Но эта волюция низвергнет те интеллигентские, протестантско-дворянские, конформв ки-советские и тем паче либерально-демократические наносы, которые ложно а дествляют сегодня с Церковью и которые отталкивают от нее многих достойп сильных и благородных людей революционной ориентации» [28].

По своим целям А. Дугин приближается к так называемым модернистам — «кочетковцам», «меневцам», «борисовцам», «желудковцам» и подобным. Он настойчиво пытается «приспособить» православие к язычеству, а вышеупомянутые «модер сты» движутся ему навстречу, разлагая православие в себе, а также в душах и у своих адептов. «Этот человек поставил себя вне Божеского и человеческого закону избрал себе некую точку вне добра и зла, выше закона и благодати [29]». И еси представители перечисленных неообновленческих течений идут по пути якобы упро­щения известных понятий, то Дугин, наоборот — всеми силами старается сделать очевидное — непонятным и двусмысленным, используя для этого понятийный и филологический аппарат метафизики.

Можно предположить, что религиозные доктрины А. Дугина являют собой компи­ляцию западных (протестантских) и восточных (индуистских) вероучений. Они не име­ют под собой никакой православной духовной основы и не могут считаться цельным вероучением в том смысле, какой вкладывается в это понятие учеными— богословами « философами.

Отношение А. Дугина к исламу.

Одним из первых официальных мероприятий, которое провело движение «Евра­зия», была исламская конференция «Угроза ислама или угроза исламу». Конферен­ция прошла 29 июня 2001 г. в здании «Президент-отель» под председательством спи­кера Государственной Думы Г. Селезнева, верховного муфтия России Талгата Таджуддина и А. Дугина (в это время он уже стал советником Селезнева по вопросам геополитики). Отношению Движения с исламом посвящен специальный выпуск «Ев­разийского обозрения». От Отдела внешних церковных связей Московского Патри­архата на страницах газеты выступил о. Всеволод (Чаплин), статья которого занима­ет едва ли более 5% от общего объема публикаций.

Отметим, что во всех статьях по исламу нет упоминаний о многочисленных экст­ремистских проявлениях псевдоисламистов. Более того, в публикации [31] постоян­ного автора газеты Хож-Ахмеда Нухаева вообще предлагается создать на «территории Южной Чечении Евразийский общий дом», организацию, построенную на принци­пах ханифийской доктрины (объединение мусульман, христиан, иудеев и всех людей доброй воли, готовых подчиниться этому порядку вокруг совместной миссии оздо­ровления Земли и исцеления души современного человечества).

Идеи Х.-А. Нухаева весьма близки Дугину. Например, Евразийское государство он предлагает строить в два этапа:

• на первом этапе создается ЕКАГ — Единая конфедерация авторитарных госу­дарств:
• на втором этапе она перевоплощается в Евразийский общий дом.

Представляется, что ислам наиболее родствен Дугину как духовная основа евра­зийства.

Интересны рассуждения А. Дугина о «третьей столице [32]». Рассматривая роль городов: Киева, Москвы и Санкт-Петербурга в истории России, он, отмечая тот факт, что в Московской Руси этносом становятся именно великороссы, тем не менее, называет государство тюркско-славянским. С его точки зрения идеальной столицей Евразии является Казань. В подтверждение своих слов он пишет: «Иван Великий (Грозный) выступал как законный наследник Ордынской геополитической воли, как собственно великоросский царь, в котором славянские корни повен­чаны с татарской кровью под хоругвью византийского православия». Он считает, что «Татарстан представляет собой образец субъекта евразийской федерации. Бла­годаря татарскому, тюркскому импульсу россы осознали себя как великороссов, распрощавшись раз и навсегда с малороссийской моделью государственности… Татарский элемент является важнейшим фактором как этногенеза великороссов, так и государства — генеза самой России — Евразии». И, наконец — самое инте­ресное утверждение: «Ханифитский татарский ислам ценен для Евразии не как «не­доделанное православие», но как православная (ортодоксальная) разновидность ис­лама. И, наоборот, для ортодоксального ислама нет ближе традиции, чем право­славная Церковь [33]».

А. Дугин считает, что метафизические методы подходят не только для исследо­вания православия, но и ислама. Так, он приводит совпадающее с его собствен­ным мнение известного исламского метафизика Гейдара Джемаля: «Конец фунда­ментальнее, чем начало… Отрицание — наиболее фундаментальная из всех реаль­ностей [34]».

Показательно, что эта статья А. Дугина была им опубликована в газете российс­ких коммунистов «Завтра» № 21 (338) 2000 г. При этом А. Дугин обнаруживает полное незнакомство с таким аналитическим документом, как «Джихад татарского народа в России» [35], в котором агрессивная «близость» ислама к православию отра­жена более чем однозначно.

Если учесть призыв А. Дугина к преимущественному союзу с мусульманскими государствами, и возможный захват ими власти в Евразийском союзе, то возникает следующий вопрос:

I. Какие механизмы предлагает использовать А. Дугин для предотвращения повторе­ния ситуации, которая на сегодняшний день сложилась в Афганистане (имеется в виду привлечение талибами к суду христианских миссионеров)?

Учитывая, что, по словам Шейха-уль-Ислама Талгата Таджуддина, мусульман­ское население окажет полную поддержку президенту Путину, можно с увереннос­тью считать, что оно также поступит и в отношении А. Дугина, демонстрирующего открыто угодническую позицию в отношении действий руководства страны.

Позиция относительно современного масонства.

В концепции А. Дугина масонство — это принципиально «доброе», инициатическое движение, разделившееся под влиянием внешних сил на плохое «египетское» и шотландское «христианское» [36]. Тем самым А. Дугин обнаруживает полное непони­мание доктрины масонства, отрицающего любую религию как духовную основу суще­ствования общества.

Тем не менее, представляет интерес беседа А. Дугина (он в данном случае выс­тупал как автор альманаха «Милый ангел» — М.А.) с главой французской ветви «Ордена восточных тамплиеров» (впоследствии реформированной А. Кроули) неким братом Маркионом (Кристоф Буше) [37] во время приезда в Россию.

Рассматривая деятельность масонов на протяжении нескольких веков, брат Мар- кион анализирует оккультную сторону деятельности СС гитлеровской Германии, счи­тая, что «большинство работ, посвященных исследованию национал-социализма, являются вульгаризаторскими упрощениями, которые … стремятся показать его как абсолютное зло». Он, со ссылкой на публикации Савитри Деви Мукерджи, жены брахмана Мукерджи, считает, что «внутри национал-социализма существовала яв­ная мессианская тенденция».

Здесь же брат Маркион утверждает, что «все, что говорится о том, что происхо­дило в нацистских концлагерях (так же как и в сталинских) — огромное преувеличение. (По-видимому, брат Маркион незнаком с материалами Нюрнбергского про­цесса).

По признанию брата Маркиона, отделения масонской ложи существуют во мно­гих странах Западной Европы, в том числе в Югославии, где несколько лет назад количество последователей Кроули было наибольшим. На вопрос, связанный с ве­рой масонов, он отвечает буквально так: «Они верят во власть и необходимость вла­ствования, доминации, господства самих себя».

Кроулианство в свете метафизического подхода А. Дугина.

Особенно настораживает плохо скрываемая попытка примирить православие с противоположными ему вероучениями. На этом пути А. Дугин даже пытается показать, что Алистер Кроули не так опасен для любой веры, как о нем пишут. Автор приводит ряд оправдывающих Кроули выдержек из его высказываний, пыта­ясь доказать что он — всего лишь один из выдающихся исследователей (филосо­фов) нашего времени. Такое отношение к «мессии» сатанизма — более чем по­казательно, как и то, что, анализируя вероучение Кроули, он берет слово «сатанизм» в кавычки. Внешне он пытается занять позицию независимого аналити­ка различных вероучений, информация о которых приведена в сборнике. В ос­нову рассуждений А. Дугина здесь также положены хорошо знакомые ему гено- новские метафизические представления. Противопоставляя инициацию и кон­тринициацию, он считает, что «самые страшные и серьезные извращения и дек­сакрализации достаются людям с самыми благими намерениями, убежденны­ми, что они ортодоксы и носители самого очевидного добра». И далее: «Чаще всего религиозные нонконформисты («еретики», «сатанисты») ищут тотальнос­ти сакрального опыта, которую не могут им предложить представители ортодок­сии. В этом не их вина, но их беда, а истинная вина лежит на тех, кто позво­лил их аутентичной традиции превратиться в плоский фасад, за которым просто ничего нет. И, быть может, именно эти сомнительные силы и группы … идут … вглубь реальности, тогда как остающиеся на периферии профаны … всячески препятствуют этому» [38].

Путем стандартных рассуждений, А. Дугин приходит в дальнейшем к выводу о том, что роль «сатанистов» (или «Ордена Сета») в разделении православной, католи­ческой и протестантской церквей просто ничтожна: ведь формирование А. Кроули проходило в среде протестантского «плимутского братства», проповедником которо­го был его отец. Интересно следующее утверждение Дугина: «Когда Кроули акценти­ровал свой «сатанизм», он лишь высказывал ясное понимание оиенки его позииии тем метафизическим лагерем, который он сознательно оставил. И ничего более». Таким образом, вероучение А. Кроули сводится лишь к отрицанию догм протестантизма. Тем самым А. Дугин дает понять, что ему неизвестно ничего плохого о российских сатанистах и деятельности подобных сект во многих странах мира. Более того, он предлагает считать А. Кроули «еретиком от ереси», «антихристом в лоне антихристи­анства», что особенно необходимо учитывать при оценке подлинного значения А. Кроули в России. [39]

Иными словами, А. Дугин обвиняет в возникновении антихристианских воззре­ний А. Кроули само христианство: отождествление А. Кроули себя с «антихристом» «для него было не выражением разрушительного характера его миссии, но лишь не­сколько провокационным (в христианском культурном контексте) присвоением себе тех имен и титулов, которыми христианские провидцы награждали «непонятых» ими в рамках собственного религиозного контекста («религии умирающего и воскресаю­щего бога»), пророков «нового эона» [40]. И вообще, с точки зрения А. Дугина, сам А. Кроули «рефлекторно» и иронично описывает свою сексуальную магию в «антихристовых терминах». То есть все учение А. Кроули сводится к шутке! Здесь уместно напомнить о некоторых высказываниях А. Кроули в одной из его книг отно­сительно человеческих жертвоприношений: «В зависимости от мистических целей реализуется: закалывание, забивание насмерть, утопление, отравление, обезглавли­вание, раздавливание, сожжение и так далее» [41] или «Лунная кровь лучшая, ме­сячная также и свежая кровь ребенка, и капля небесной просфиры, потом — кровь врагов, затем — священника или верующих; кровь некоторого зверя, в последнюю очередь» [42]. Также А. Кроули рекомендует: «Наиболее подходящим объектом в этом случае является невинный и умственно развитый ребенок мужского пола («Ма­гические записи брата «Пертурабо» — культовый псевдоним А. Кроули)». Он дает понять, что в период с 1912 г. по 1928 г. он совершал таких жертвоприношений по 150 в год [43].

И — финал статьи. «Нельзя исключить и ту возможность, что самое отталкиваю­щее и подчеркивающее свою негативность, свой антиномизм и свою «злую» приро­ду, окажется ближе к истине и поможет обрести правильные духовные ориентации… не верно ли, что … злыми помыслами выстлана дорога в рай?» [44].

К сказанному прибавить более нечего. Правда, кроме того, что в книге «Конец света» полностью приведена основополагающая «Книга закона» А. Кроули, что можно считать формой пропаганды его учения для последователей А. Дугина.

Попытаемся сформулировать религиозную позицию А. Дугина, исходя из крат­кого анализа рассмотренных материалов:

1. Антиправославность мировоззрения, базирующегося на первичности небытия перед бытием, с использованием понятийного и лингвистического аппарата метафи­зики.
2. Наличие в вероучении концепций, прямо связанных с индуистскими воззре­ниями (тантризм, индийская метафизика), а также с элементами теософии, отража­ющими метафизические взгляды Р. Генона (посвященного в масонство, предполо­жительно — в реформированный Орден восточных тамплиеров).
3. Призывы к «реформированию» православия, в частности, путем размывания православия как истинного вероучения, внедрения в Церковь изнутри его противни­ков, ликвидации православных традиций, подчинения его исламу и в конечном ито­ге уничтожения с использованием административного аппарата пресловутого Евра­зийского союза. Как промежуточный этап — конъюнктурное использование право­славия для достижения собственных политических целей в столкновении с атлантистами на пути к фактически мировому господству.
4. Явное предпочтение ислама другим вероучениям на фоне снисходительного отношения к масонству и сатанизму.
5. Вероучение А. Дугина, в отличие от традиционных религиозных учений, ориентировано на элитный социальный слой. Для его понимания требуется специ­фическая подготовка, в частности, философская. А это переводит вероучение в ранг оккультно-мистической идеологии, как результата критики концептуальных положе­ний основных мировых религий.
6. Произвольность толкования основных постулатов христианства и широкое рас­пространение такого рода материалов через общедоступные источники информации изгоняет А. Дугина за церковную ограду.

Центр распространения вероучения А. Дугина — магазин «Трансильвания» (г. Москва, Тверская ул., 6/1 стр.5, тел. 229-87-86/33-45, сайт www.arctogaia.com). Приведем содержимое сайта, опубликованное в газете:

• философия;
• история религий;
• геополитика;
• метафизика;
• социология;
• экономика;
• культурология;
• политология;
• онейрология;
• психология глубин;
• рунология;
• сакральная география;
• конспирология (теория заговоров);
• анализ текущих событий;
• сетевые версии евразийской периодики, ссылки рассылки, форум.

На территории «Трансильвании» находится также магазин «Арктогея-2», в котором представлены практически все труды А. Дугина, а также фундамен­тальные работы по широкому кругу проблем теологии, политики и экономики (в частности, труды Г. Вирта, А. Кроули и других апологетов антихристианских вероучений, программные документы движения «Евразия», периодика движе­ния).

Учитывая нынешнее положение А. Дугина, лидера популистского общественно­го движения, можно предположить, что в ближайшем будущем база и сфера распро­странения его вероучения будет расширяться с использованием для этого возможно­стей Государственной Думы и Совета Федерации, их издательских и полиграфичес­ких возможностей. Скорее всего, следует ожидать заметной государственной поддер­жки издательского комплекса «Арктогея», иных средств массовой информации, про­пагандирующих учение Дугина. Уже сегодня типографской базой, используемой для тиражирования трудов движения «Евразия», является Производственно-издательс­кий комбинат ВИНИТИ — одно из наиболее современных и мощных издательских предприятий в системе распространения научно-технической и общественно-науч­ной информации России».