Историк, религиовед, сектовед, богослов и преподаватель, ученик известного патролога и историка протопресвитера Иоанна Мейендорфа… В общем, профессора Александра Леонидовича Дворкина мы могли бы представлять читателю, пока в газете не закончатся страницы. Но лучше дадим слово самому ученому и попробуем «по верхам» обсудить самые интересные сферы его деятельности.
— В начале декабря вы презентовали в Рязани новую книгу — «Кто придумал неоязычество?». Поклонники современного славянского язычества любят при любом удобном случае ссылаться на Велесову книгу — так что это за источник, что о ней известно?
— Первые упоминания о Велесовой книге появились в 1950-е годы в Сан-Франциско, где в эмигрантском журнале «Жар-Птица» писатель-неудачник Юрий Миролюбов сообщил о находке деревянных дощечек с таинственными письменами — якобы летописи древней славянской цивилизации, написанной докириллическим алфавитом, «велесовицей». Таблички по его рассказам он видел в Брюсселе перед Второй мировой войной у художника Федора Изенбека. Ни одной фотографии «табличек» Миролюбов не сделал, то есть сделал одну, признанную подделкой, сохранились только рисунки.
Таблички по версии Миролюбова бывший офицер Изенбек нашел при отступлении Белой армии в княжеском имении Орловской губернии, но указанного княжеского рода не существовало. История находки и наличие табличек не подтверждаются ни одним свидетельством, кроме рассказов Миролюбова, который периодически путал даже фамилию офицера, якобы нашедшего таблички. Федор Изенбек не упоминал о знакомстве с Миролюбовым или о табличках. Сама идея «находки» подозрительно похожа на историю Джона Смита, основателя мормонства, который якобы нашел золотые пластины с историей древних народов, населявших Америку, и толкуя эти никому больше не известные тексты, основал свою секту.
— То есть история в духе Остапа Бендера…
— И более того, анализ опубликованного Миролюбовым текста показывает, что алфавит его именно кириллический, пусть и видоизмененный, а ведь кириллица — это поздняя славянская азбука, её ввели ученики Кирилла и Мефодия взамен более древней «глаголицы». Ученые-лингвисты, в том числе замечательный исследователь академик Андрей Зализняк, знаток новгородских берестяных грамот, признали язык «Велесовой книги» подделкой, безграмотной компиляцией. То есть мы абсолютно точно имеем дело с историческим фейком и знаем имя его автора.
— А ведь популярный получился фейк! Вот интересно это легковерное отношение людей к религиозным новшествам. Сектантский бум в России в эпоху 90-х было принято объяснять духовным вакуумом предшествующего атеистического времени. Но вакуума давно нет, а многие по-прежнему готовы поклоняться каждому столбу — лишь бы не Христу, и не «к попам» идти. Так чем же всё-таки это объясняется?
— Оккультное мышление легко приобрести, а вот избавиться всегда сложно. И конечно, работает замечательная формулировка Гилберта Честертона: «Если человек перестает верить в Бога, он начинает верить во всё остальное». И вот эта вера во «всё остальное» продолжает своё существование с 90-х. Но порой и вера в Бога у некоторых христиан воспринимается лишь как механизм для получения желаемого, то есть отголосок именно оккультного мышления.
Неслучайно у нас и среди верующих формируются околоцерковные культы, культ поклонения старцам, например. «Старцем» объявляется любой желающий с подходящей экзотической внешностью: чем длиннее седая борода и чуднее поведение — тем больше шансов, что человека начнут почитать как «старца». Обратите внимание на рекламу поездок к «старцам» в сети Интернет — фактически, она дословно совпадает с аналогичной рекламой каких-нибудь индийских гуру.
«Поездка к старцу даст вам веру в собственные силы, возможность решить проблемы и новый взгляд на действительность…». И ни слова про Бога. Люди ищут именно этого! И для них привычно — поехать к старцу, потом к какому-нибудь гуру, потом по «местам силы». Более того, часто такими людьми и сами христианские святыни воспринимаются как такие же языческие «места силы», они верят, что записка, прочитанная, скажем, у мощей Матронушки, «сильнее» молитвы в каком-то другом безвестном храме.
— В обыденном сознании оккультизм — это только когда пентаграмма на полу и чтение книг по «черной магии» … И многие искренне не понимают, что различные «карты желаний», «денежные уборки» и сборники «сильных молитв» — тоже проявление оккультизма. Можете дать определение, что же это такое — оккультное мышление?
— Оккультизм — это разновидность магизма. А магизм — это в широком смысле отношения с духовным миром по принципу «я тебе — ты мне». (Христианство противопоставляет этому идею свободного бескорыстного общения человека с Богом из любви к Нему — ред.). Если я мыслю в категориях магизма, я совершаю определенные действия на земле и жду, что за это духовный мир ответит мне определенным образом. Это своего рода механизм, который срабатывает в ответ на «правильные» действия. Но мага, скажем, интересует не сам механизм, а результат. Берешь лягушку, идешь в полночь на перекресток дорог, кидаешь через левое плечо… Если действия выполнены верно, можно рассчитывать на результат.
Оккультист же не только пользуется подобным механизмом, но и пытается как-то наукообразно объяснить принцип его работы. То есть если я оккультист, то уже не просто кидаю жабу, а размышляю о том, что, кидая эту жабу, привожу в действие такую-то энергию, которую «наука объясняет» так-то… Принцип тот же — попытка с помощью определенного механизма командовать духовным миром — но это сочетается еще и с разными псевдонаучными теориями. А у нас же еще с советского времени осталось в умах преклонение перед наукой, поэтому если «британские ученые доказали», то любая дичь проглатывается довольно легко. Причем часто эта дичь, это магическое мышление, проникает и в умы православных.
— А вот в исторических процессах Вы как историк видите какие-то реально действующие механизмы и законы?
— Думаю, законов на самом деле всё же нет. История — это взаимодействие свободных воль: воли Бога и воли людей. И это взаимодействие всегда непредсказуемо. Воля человека такая упрямая вещь, что мы часто поступаем вопреки ожиданиям или вопреки здравому смыслу. Как говорил герой Достоевского, «дважды два четыре — всё-таки вещь переносная». Тут имеется в виду, что, если человеку очень захочется, он будет считать, что дважды два равно пяти.
— Один из Ваших самых известных исторических трудов — книга «Очерки по истории Вселенской Православной Церкви». Как специалист Вы знаете много примеров не только церковной святости, но и не-святости, отступничества и интриг. Это тяжелое знание?
— Мы же знаем, что «мир во зле лежит», а Церковь в её земной части — тоже часть этого мира. Но других людей у Бога нет, Господь пришел именно к этим людям со всеми их несовершенствами, а идеального периода действительно не было никогда. Даже когда Христос ходил по земле, среди Его учеников были нестроения и недопонимания, многие соблазнялись и отходили от Него. Помните, как когда Господь назвал себя Хлебом жизни, многие смутились и отошли от Него. И характерны слова Петра, когда Христос спросил двенадцать учеников, не желают ли и они уйти. Петр ответил почти что в сердцах — и ушли бы, мол, да больше некуда. «К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни» (Ин. 6: 68). Если вокруг Самого Христа первоначальная Церковь не была идеальной, чему же нам удивляться позже? Думаю, унывать не стоит.
— Но сейчас иногда появляются «каминг-ауты» бывших священников, которые аргументируют оставление сана именно тем, что они-де «узнали всю правду о Церкви» …
— Скорее человек узнал всю правду о себе и понял, что это не для него. Это свободный выбор. Блаженный Августин писал, что земная Церковь не идентична Граду Божьему — и в ограде Церкви можно встретить волков, а за ее оградой можно встретить овец. Но здесь всё равно «глаголы вечной жизни», каким бы несовершенным ни было земное сообщество, в котором мы участвуем и с собственным несовершенством.
— Важная сфера Вашей научной деятельности — сектоведение. Что считаете самым действенным в борьбе с сектантством?
— В первую очередь, конечно, в этом вопросе нужно просвещение, еще с юного возраста. И крайне важно учить людей, молодежь, различать манипуляции. Сколько про секты ни рассказывай — информация устареет, появятся новые секты. Но если человек понимает, что такое сектантское манипулятивное отношение к адепту, если умеет не поддаваться на манипуляции, то он уже приобретает некоторый иммунитет. Причем здесь можно говорить про манипуляции в широком смысле: в православной среде тоже, к сожалению, нередко выстраиваются свои сектантские манипулятивные отношения с каким-нибудь «старцем».
Что касается просвещения именно религиозного, преподавания основ традиционной религии, тут всегда острый вопрос — а кто и как будет преподавать? Не окажется ли, например, преподаватель Основ православной культуры носителем оккультного мировоззрения или просто неправославным? Как в анекдоте: «Дети, чему вас научил Марат Шарипович на уроках Основ православной культуры? — Аллах акбар!».
— Кажется, сегодня помимо религиозных сект особенно популярны всевозможные психологические тренинги. Вы как-то касались этой темы?
— Это так называемые психокульты, и сейчас к нам обращается большое количество пострадавших от них. Да, в моей новой книге о сектоведении (я сейчас ее заканчиваю) им посвящен отдельный раздел. В 90-е множество людей получило не вполне понятным путем «корочки» психологов и право вести практику, хотя немало деятелей проводят свои тренинги даже и без такой «бумажки». Здесь нужно отличать настоящие медицинские тренинги, которые ведут клинические психологи. Они никогда не массовые и проводятся по определенным показаниям.
Но когда речь о массовых наборах, когда тренинги проходят в замкнутых помещениях, в течение целого дня, когда выход ограничен и заранее не сообщается программа обучения — речь почти наверняка о психокульте. Как правило, такие тренинги посвящены «личностному росту» — понятию абстрактному и ничем не измеримому: что кому-то покажется «ростом», для других — деградация.
Если вам обещают такой непонятный «рост», скрывают программу, берут подписку о неразглашении, требуют полную предоплату или заставляют приводить новых слушателей, дают странные унизительные задания — это повод насторожиться. Здесь не нужно терпеть и ждать, вдруг впереди что-то полезное, а «за всё уплачено». Нужно уходить и требовать возврата средств. Человек — существо хрупкое, и сломать его достаточно легко. А число пострадавших от психотренингов действительно велико.
— Ваша антисектантская деятельность вызывает неприкрытую агрессию представителей отдельных сект. Нападения, травля в Интернете, угрозы… Где черпаете ресурсы и находите равновесие, чтобы не отступать?
— На самом деле не очень-то нахожу, хотелось бы больше. Но точно могу сказать, что нельзя заниматься одними только сектами, это действительно тяжело и в духовном плане опасно. Знаю нескольких коллег-сектоведов, которым со временем по-настоящему «снесло крышу», и они стали жертвами собственной профессии.
Очень поддерживает церковная жизнь, родной храм, где я алтарничаю и время от времени проповедую, поскольку пострижен во чтеца. И конечно, очень поддерживают мои занятия историей. У меня и книги-то выходят через одну: про секты — потом историческая — потом снова про секты. Когда писал про Крестовые походы, несколько лет я был полностью погружен в эпоху. Помню, дочь-старшеклассница тогда попросила меня прочесть какую-то книгу, чтобы обсудить ее с ней, а я говорю: «Не могу, я же выйду из эпохи!». Можно сказать, папа два года жил в Средних веках. Жене приходилось слушать по утрам: «А ты знаешь, что сегодня произошло с Балдуином?».
— Да, Ваш четырехтомник «Хроники Крестовых походов» — это целое событие для любителей истории. Почему выбрали именно эту тему для новой книги?
— Просто хотел рассказать об этих событиях интересно, а дальше материал работал сам над собой, сам выстраивался в сюжет. Я удивился, но получился действительно единый драматический сюжет со своей кульминацией и развязкой, можно сказать, помимо моей воли он выстроился. Я когда начинал писать, думал, что выйдет от силы страниц триста. Потом понял, что читателю нужно пояснить суть эпохи и предшествующих событий. А когда начинаются сами походы, там же сотни имен, читатель запутается! И надо либо всё сокращать, либо наоборот рассказывать подробнее, чтобы каждый герой ожил и запомнился. А работая над источниками находишь столько интересных историй и подробностей, что хочется ими непременно поделиться…
— Как оцениваете встречу двух цивилизаций в эпоху Крестовых походов?
— Это всё-таки была встреча трех цивилизаций: западной христианской, восточной христианской и исламской цивилизации. И встреча эта не принесла ничего полезного. Знаете, есть такое наивное обывательское представление, что людям разных культур можно просто «лучше узнать друг друга», и у них окажется много общего, «и все помирятся». Но история говорит об обратном. Когда через Константинополь проезжали отдельные группы паломников с Запада, всё было нормально. Но как только пошли большие массы, это вызвало ненависть и недопонимание, привело к катастрофическому IV походу, который обрушил всё геополитическое равновесие, привел христианскую цивилизацию к серьезнейшей катастрофе.
— Александр Леонидович, поделитесь творческими планами: чем еще порадуете читателя?
— Я практически закончил подготовку к переизданию своего «Сектоведения». Всё достаточно сильно изменилось с 2002 года (тогда именно вышло третье, последнее издание «Сектоведения»), есть огромный объем новой информации, и вот до Рождества я надеюсь наконец-то отдать новый текст редакторам. Я даже придумал своего рода шуточный слоган: «В новом издании «Сектоведения» читатель сможет узнать дальнейшую судьбу полюбившихся ему героев».
Беседовали священник Димитрий Фетисов, Елена Фетисова