Продолжаем публикацию повествований о своем прошлом бывшего последователи секты Белодеда «Семья детей Божиих». Ухищрения, к которым прибегает лидер секты для достижения власти над поверившими в него людьми, поистине поучительны. Чувство вины, постоянное желания недостижимых высот, конфликт между последователями, психологические домогательства, поиск выгоды и тщеславие Белодеда, наплевательское отношение к чужим судьбам — вот только некоторые из составляющих быта внутри секты, который так подробно и красочно рисует автор.
Даже сейчас при проговаривании этих слов из полученного «с неба» псалма боль подступает, потому что в жизни Обитель не смогла стать таковой, как ни старалась. А она старалась, я это точно знаю, потому что прожили мы в её стенах более пяти лет и многое видели и пережили сами. Чем всё же стала Обитель? Сразу же помимо моей воли вспоминаются слова Белодеда, которые он очень часто за последние годы повторял: «К кому я приезжаю в Обители? К колдунам и ведьмам?». Эти его слова болью отзывались во мне, как, думаю, и во всех жителях Обители, потому что все мы жаждали жить так, как учил нас наш «Отец Небесный» (но сам так не жил). Но не получалось! Хоть ты плачь – не получалось… И плакали о своей греховности, и вымаливали чистоты и послушания, и каялись, и пытались изо всех сил стать лучше, но – не выходило ничего хорошего. И поэтому слова псалма до сих пор болят и кровоточат во мне, хотя и есть понимание «истинности» неба, которое дало этот и множество других «священных» стихов.
Одним из первых «пророков» Семьи был получен этот псалом, в котором я сейчас намеренно переставила куплеты. Вдумайтесь в его слова:
1. О Обитель Божия, святая,
Здесь стоишь ты на земле мирской
Уголком спустившегося рая
В свете благодати неземной.
Святостью Господней осиянная,
Будь благословенна ты, земля,
Чудная земля обетованная,
Данная нам Господом земля.
3. Здесь по Воле Господа Всевышнего
Средь лесов и луговых равнин
Вскоре возродится диво-дивное –
Град Небесный Иерусалим.
4.Здесь Столица мира возрождается,
Возликуйте ж, верные сердца,
Здесь дела великие свершаются,
Чтоб спустились к людям Небеса.
2.Здесь в тиши легко, светло и просто
Наш Господь, наш христианский Бог,
По земле ступая светлой поступью,
Отдаёт ей свой великий долг…
Под Господом разумеется здесь Белодед – руководитель секты. Под Обителью – его духовные чада. Но Обитель – это ещё и строения, где живут «святые дети Божии». Строительство Обители началось где-то в году 1993 на станции Чайковская Нытвенского района на добровольные пожертвования братьев и сестёр. Поначалу там обитало один-два человека, а когда мы покинули Семью, там жило более двадцати человек, – в основном те, кто продал своё жильё, отдав деньги Белодеду и получив взамен по комнате в общежитии, называемом «муравейником». Есть там общая трапезная, где по графику готовят пищу сёстры. Есть баня, в которой совершаются крещения младенцев и обычные гигиенические процедуры. Есть культовое помещение, используемое для учёбы, собраний, разбирательств, венчаний, лекционной работы, детского сада, исповедей, общения Юного Братства, спальни во время массовых заездов, молитв… Есть мастерские, ведь Обитель строится и по сей день. Есть земли, где выращивается сельхозпродукция. Есть дом, где большую часть времени живёт Белодед, и есть ещё один дом, где, помимо «муравейника», обитают обительские жильцы. И есть наш домик (бывшая баня), называемый «скворечником», в котором мы с мужем проживали с октября 2002 года по февраль 2007. Зимой 2007 Белодед переселил нас в свой дом, и мы прожили в нём до октября того же года, после чего последовало наше удаление из Семьи и наше отрезвление.
Обитель… Изначально она задумывалась как очаг внутрисемейной жизни, где бьётся её пульс, где стучит её сердце. И было так, что из города приезжали братья и сёстры на один-два дня, на часок, — и молились, и бродили на свежем воздухе – и была Обитель радостью, отдушиной, можно сказать, священным местом. И Белодед говорил в конце девяностых, что над Обителью сформирован эгрегор, который как купол защищает Обитель и всех, кто в ней находится, от отрицательных влияний, разрушительных мыслей, что этот эгрегор целит души и помогает восстановить силы. Приехать в Обитель было счастьем, честью, иногда даже привилегией. Туда стремились одиночки и целые группы, и покидали её стены вдохновлённые и восстановившиеся.
Но постепенно число живущих в Обители и обслуживающих её стало расти, люди продавали своё жильё и деньги отдавали Белодеду, а он вкладывал их в дальнейшее строительство, которое хоть медленно, но всё же двигалось. Нас на проживание в Обители пригласил сам Белодед. Это произошло 19 октября 2002 года, в период, когда я уже занималась только «пророческим» трудом, а муж восстанавливался после выписки из больницы, получив третью группу инвалидности.
Как раз в это время лидер начал новую проповедническую волну среди обительских жителей – он выходил по утрам в священных одеяниях для благословения, которого уже ждали выстроившиеся в одну линию обительские, и Белодед благословлял каждого. Затем все входили в помещение и дожидались его. Он же, освятив всю Обитель, появлялся перед «детьми своими» и читал утреннюю проповедь, после которой благословлял всех ещё раз. Вот попасть на такие утренние благословения считалось честью и счастьем, и именно в первую очередь имели такую возможность сами обительские. Тогда в Обители уже жило человек пятнадцать, но уже присутствовало разделение: был костяк послушников, отличавшихся особым рвением, и жили там те, кто был не столь понятлив относительно духовных процессов. Поскольку нас пригласил жить в Обитель сам Белодед, и я трудилась в качестве «пророка» (а это не баран чихнул), мы несомненно были допущены к данного рода таинству и поначалу были приняты братьями довольно благосклонно.
Так началась наша жизнь в Обители. Я получала «послания с неба», а Алёша нёс послушание столяра. Всё последующее моё повествование так или иначе будет рассказывать именно об обительской жизни, о судьбах людей, связавших свою участь с Обителью, а теперь я несколько слов хочу сказать о «небесной почте», адресованной этому «христианскому поселению»:
— «Матерь Божия» давала свои послания периодически. Вот выдержка из такого послания 2003 года: «… Я не могу закрыть вас Своими крылами, делая вас совершенно невидимыми для мира. Вы должны жить и в мире земном, и в мире Небесном – одновременно. Находясь в мире земном – душой пребывать в мире Небесном, и так два мира должны в вас прийти в гармонию, и земное должно подчиниться Небесному, а Небесное встать над земным как главное!.. Слово, и только Слово может быть вашим Путеводителем и Хранителем…».
Здесь хочу оговориться – что разумеется под «Словом». Когда секта образовывалась, под Словом подразумевали и Христа, и в целом Священные Писания. Вообще, это главный тезис, на который опирается Белодед: Бог есть Слово, полное Благодати и Истины, и найти Христа можно только в Слове. Слово есть семя, что влагается в душу-землю, и прорастает, становясь Жизнью. Я не случайно написала слово «Жизнь» с заглавной буквы, потому что в секте считается, что единственный путь обрести и познать Христа – это взять Его Слово или Слово Священных Писаний и родить из Него Жизнь, Которая есть Христос. Затем, когда родились в секте «пророки», Словом стали именоваться те послания, что были получены с неба. Впоследствии выяснилось, что от духовного смысла в Библии ничего почти не осталось, и поэтому доверять ей нельзя. Верно только то Слово, которое дали небеса секте. Однако опять загвоздка: обнаружилось, что было в семье много лжепророков, принявших лжепотоки, а где лживые потоки и где чистые – нужно разобраться. Критериев отбора ни у кого нет, только ориентировка на собственное сердце. А сердца-то у всех разные, и понятий о лживости и праведности получилось столько, сколько сердец у братьев. И даже те послания, что пришли от «Матери Божией», подверглись сомнению, и опираться на них стало невозможно. Так какое же Слово есть «Путеводитель и Хранитель»? По логике, осталось одно Слово — Слово, исшедшее из уст Белодеда, но оно так противоречиво, что при вдумчивом подходе пропадает и сам этот подход, и такие смещения наблюдаются в сознании, что находишься на грани сумасшествия. Или, как бывало не раз и не с одним только братом, за гранью. А «Серафим Саровский» в Уставе для обительских так сказал: «Желаю Словом жить, а сие означает – желаю Слово Божие любить и веровать в него. Слово должно стать оружием моим верным… Наступает на меня рать вражия – а я беру в руки свои Слово, и оно становится перед войсками неверных щитом Охраны и Света…» И так далее! Красивые речения, витиеватые мысли…
— Видение «Вещего Авеля» от 20.11.2003. «…Вы собраны в место сие как будущие молитвенники земли Русской, и в вас Отец положил семена Молитвы Святой, что произрастут чудным садом райского обетования в трудах праведных… Но Обитель стала представлять из себя дом заражения, ибо не было здесь ни одной здоровой души… И плакал Отец горькими слезами, взирая на то, как ворог расхищает Его добро, а души, коим доверено хранить и беречь Обитель, проводят время жизни своей в обнимку с лукавыми и хитрыми духами. Те, которым Он доверил крест Благодати, те, кого Он собрал воедино, называя молитвенниками Своими, занимались пустыми и никчемными делами, стоящими очень далеко от Света истинного служения Господу, и в суетных мирских делах они без конца восставали друг против друга, стараясь отхватить кусок от единого каравая хлеба, отталкивая грубо братьев своих, выливая на их головы целые ушаты грязной воды…»;
— «Собор Оптинских старцев» дал послание 2.04.2004;
— «Николай Гоголь» дал несколько рассказов об обительской жизни в 2003-2004 годах;
— «Серафим Саровский» дал несколько посланий и плюс к этому Устав обительской жизни (в 2004 году), в котором указаны семь столпов жизни обительской:
1. послушание сердцу живому – Отцу Духа. Кто послушен сердцу – тот в Истине пребывает…
2. верность делу Отчему. Отец нас собрал воедино, и Отец каждому из нас даровал семя Своё Святое… я люблю и семя, данное мне, и семя, доверенное брату моему… В сей любви и верность делу Отчему заключена.
3. любовь ко всему сущему, что из Отца вышло и в Отца вернётся.
4. тишина. Чтобы пребывать в тишине, … нужно хранить себя от худых помыслов! Хранит наш ум от дурных помыслов Вера Живая – и если мы в Вере пребываем, мы Верой и в тишину идём. (Разум – слепец, и он не видит дальше собственного носа, но судит о высоких предметах жизни, давая им свои оценки…)
5. воздержание от всего, что порочит в нас имя Детей Божиих. Воздерживаться нужно Постом и Молитвою.
6. сила молитвенная, подкреплённая духовным постом.
7. Слово Живое, полное Благодати и Истины. В Слове Отец родил Обитель Духа Своего – и Словом она стала…Он всё творил Словом – и всё в нём! И Слово Он вывел из Себя – и стало оно плотию, осязаемой нами. Но для того нам дано осязать, дабы и чувствовать мы научились! Кто Слово Божие чувствует – тот и осязает его… В сём Истина и Правда, Вечная во веки, непреложная и неизбывная!
— «Ангелом Любви» были даны псалмы;
— «Александр Пушкин» говорил в своих стихах на эту тему;
Вполне возможно, что я сейчас не всех упомянула из «небесных братьев», кто так или иначе заботился об Обители. И не хочу, гадко на душе, как только беру в руки ту литературу, что получена «с неба». Мне кажется, и этого достаточно, чтобы получить хотя бы приблизительное представление об Обители. А подробнее эта тема высветится в судьбах тех людей, о которых я расскажу дальше, потому что жизнь моей семьи и их жизни переплетены.
Но ещё о Слове: Слово есть носитель Духа Божия или духа лукавого. Каждое слово – живое, мысль – живой организм, и потому, сказав что-либо, человек даёт жизнь духу зла или Духу Божию. Скажи про себя, что ты болен – всё, это есть истина и ты от хвори никуда не денешься. Более того, высказав мысль, ты становишься её заложником, и благо, если она добра. А невысказанные мысли? Они тоже несут в себе вполне определённого духа, и если в тебе есть мысли плотские – ты засорён нечистыми духами. Ты беспрерывно излучаешь в пространство каких-либо духов, и если с тобою или с твоими братьями или близкими что-то случилось, то вполне возможно, что виноват ты, ведь ты – избранный сосуд Божий и аккумулируешь в себе всё добро и зло своего рода. В таком положении становится страшно думать, мыслить, не говоря уж о сомнениях или колебаниях. В конечном итоге ты чувствуешь себя виноватым за любое землетрясение или цунами, случившееся где-то на краю земли.
Кто засорил эгрегор над Обителью?
Когда мы вошли в состав обительских, эгрегор над нею был подпорчен. Кем же? «Детьми Божиими», что подпали под «сатанинское влияние» и стали открытыми пособниками князя мира сего. Во-первых, это матушка Семьи, что жила в стенах Обители небольшое время, пытаясь войти в «истинное покаяние», но не справившаяся с ситуацией и изгнанная с позором, попутно «испортившая» небо над Обителью и «заразившая своей грязью» некоторых из братьев и сестёр. Прежде чем устранить её совсем из Семьи, Белодед года за два начал её обработку и подготовку «детей своих» к данному акту. Это было достаточно сложно, и лидер секты отнёсся к делу с мудрой терпеливой расчётливостью. До сих пор только единицы знают – за что же действительно была выдворена матушка. Она – жена его, и их брак был официально зарегистрирован, наверное, году в 1994. В Семье у матушки было много поклонников и почитателей. Она – прекрасный организатор (в отличие от своего мужа), за её плечами огромный опыт работы в сфере практической психологии, она – филолог, по натуре трудоголик, а по природе женщина очень ответственная, добросовестная, влюблённая в то дело, которым занимается. К тому же она верила в Белодеда как в великого посланника Небес, и где-то допускала мысль, что в нём – Дух Отца Небесного. Ещё раз подчеркну, что в Семье к ней практически все относились с благоговейным уважением.
Я не могу рассказать о деле с матушкой в двух строках, потому что это тот случай, что потряс многих, и до сих пор вызывает недоумение и боль. Например, когда я впервые услышала о том, что Белодед отстранил от себя матушку, я не могла поверить своим ушам. Сразу же родились несколько версий, главной из которых была высокая мысль о том, что матушка первой пойдёт по глубокой стезе покаяния, а за нею последуют и остальные «дети». И будто бы именно поэтому она входит в жизнь Обители, пребывая в молитве и посте. Но мало-помалу стали растекаться по Семье слухи о страшном «падении» матушки, что она задумала вместе с князем мира сего отстранить «Отца» от его «Святого Дела», разрушить первую в мире Семью детей Божиих. Короче, она будто поставила себе цель отнять у лидера его детище – Семью. Кроме того, Белодед сам нам показывал послания с «неба», которые, приняв от «пророков», корректировала матушка, посчитав их безграмотно написанными, — и это тоже вменялось ей в вину. Понятно, что корректировочную работу она проводила по наущению князя мира сего, потому что лидер часто повторял, что как пророк услышал «Слово Небес», так он и обязан записать, не убавив и не прибавив ни йоты. А матушка не просто убавляла что-то в «пророческих трудах», но даже вымарывала целые строки, сверху надписывая свой вариант «небесной почты». Одним словом, после того как Белодед показал Семье откорректированные матушкой работы, большинство братьев и сестёр стали относиться к ней как к последней прокажённой.
Брожение началось великое. Белодед на каждой лекции капельку за капелькой давал некую, выгодную для него и порочащую матушку, информацию. Наконец через главного «пророка» пришёл ряд посланий с «неба», и матушка была объявлена преступницей пред ликом Божиим и перед братьями и сёстрами. Я сейчас точно уже не помню всю очерёдность происходящего, но в конце концов ей была выделена квартира, пожертвованная для нужд Семьи одной супружеской четой из числа членов секты, — и матушка отправлена была на исправление на год. Нечего и говорить, что она пребывала в шоковом состоянии, её просто оглушили, растоптали и убили. Её имя вспоминалось с дрожью в голосе и оглядкой. Она стала прокажённой, любое воспоминание о которой было сродни прикосновению к источнику проказы. Удалили её и из Обители, где она прожила совсем немного, но напакостить успела, по словам Белодеда, достаточно.
Одновременно с удалением матушки от Семьи тихонечко отошли несколько человек, тех, кто был с нею в тесных отношениях – дружеских и творческих. Исчезли общесемейные праздники. Конечно, сейчас я понимаю, что и праздники эти тоже были пиром во время чумы, ведь они снимали страхи и напряжение, но одновременно цементировали в сознании мысль, что «наша Семья» — самая лучшая, самая чудная и замечательная, и ведут её воистину небеса, а мы – народ избранный! Конечно, избранный, ведь все сценарии были получены пророческим путём, а сами праздники приводили к радостной усталости из-за обильно проливаемой «небом» благодати… А матушка с инициативной группой потрудилась немало, ведь неким фасадом секты стали Праздники России, Музыки, Сказки, Поэзии, Вальса, Русской Песни… Матушка поддерживала многие творческие порывы, рождавшиеся в секте, как могла, укрепляла семьи, достойно представляла Семью в инстанциях и различных органах, с которыми секта вынуждена поддерживать деловые отношения. Возможно, я знаю далеко не все стороны деятельности матушки, но её вывод из Семьи был громом среди ясного неба.
Какова же истинная причина, по которой Белодед отказался от своей законной жены и лишил Семью матушки? Честно говоря, из уст лидера я слышала только ту версию, которую он дал всей Семье. Но один человек, о котором я могу сказать, что он знает – что и о ком он говорит, поведал недавно удивительную для меня историю. Удивительную и жуткую. Это откровение для меня было более чудовищным, чем сам факт удаления матушки из Семьи. История заключается в том, что лидер секты присмотрел из числа молодых девушек (дочерей своих духовных, талантливого — упавшего или смещённого со стези -«пророка») новую спутницу для себя, и матушка стала лишней. Но под эту причину нужно было подвести идеологическую платформу, и она успешно нашлась. Матушка стала прокажённой, была удалена из Семьи, а избранница лидера переехала на несколько лет в его квартиру под предлогом восстановления на пророческую стезю, с которой её столкнула основная «пророчица» Семьи. Однако её участь через годы оказалась даже пострашнее, нежели участь матушки.
Восемь лет лидер секты трудился над душой своей новой избранницы, желая вылепить из неё образцового пророка и достойную проводницу его идей, но вышло всё весьма печально: из 22-летней девушки мы увидели через восемь лет человека, не умеющего жить самостоятельно, полностью зависящего от Белодеда и утратившего связь со своими «плотскими» родителями, которые проявили себя как энергетические вампиры. Кроме того, она оставила учёбу в ВУЗе и не имела специальности, а жить привыкла в достатке и довольно беспечно. Периодически Белодед поднимал её в глазах сестёр и братьев, но скоро ставил в такую ситуацию, где девушка выглядела как деспот, самодур, капризница, проводница зла. Пиком его «любви» к ней было обительское разбирательство, где она была названа «зомби». Нечего и говорить, что девушка совсем потеряла себя, чувствовала себя преданой, уничтоженной. Белодед после разборок не без удовольствия в узком кругу заметил: «Она ведь не ожидала, что весь этот разговор будет о ней! Она была совсем не готова, что против неё будет столько свидетельств». После этих разбирательств на неё все смотрели косо, с ужасом и презрением, как на ту, что жила вместе с Богом под одной крышей как дочь Его и при этом умудрилась стать пособницей сатаны. Характер спутницы лидера окончательно «испортился», и он решил от неё избавиться. Он всячески попытался втоптать свою «духовную дочь» в грязь, вытащив перед всей Семьёй подробности её личной, даже интимной, жизни, унизив её, окончательно вдребезги уничтожив как личность. Насколько я знаю, и до сих пор он держит несчастного «несостоявшегося пророка» на коротком поводке, и в «мир» свою жертву не выгоняет, потому что она слишком много о нём знает, и к себе не допускает.
Первые несколько лет, когда я была рядовым членом секты, он казался мне Божеством. Да! Я искренне верила, что в этой душе обретается Дух Отца Небесного. Издалека он очень соответствовал этому имени. И по мере приближения к нему я уверялась всё более и более в этом, благоговея от одного только его взгляда, случайно брошенного в мою сторону. Но когда Белодед вплотную приблизил нас с мужем к себе – вот здесь крупица за крупицей начало складываться моё прозрение. Я отказывалась видеть эти крупицы, я оправдывала очевидное, закрывала глаза на обнаруженное, замазывала несоответствия, придумывала оправдания непонятным низким поступкам. Меня ломало, потому что тот образ, что сложился на расстоянии, раскалывался прямо на глазах, и передо мной вырастал иной облик, совсем иной! И даже сейчас, спустя год, я ужасаюсь своей слепоте и великому искусству Белодеда или величайшему его самообману и обману. Я не могу допустить мысль, что он преднамеренно обманывает людей, но я предполагаю, что он сам крепко поверил в то, что он – Отец Небесный, и потому он сам есть заложник и жертва всей этой теории. Заложник, а попросту – психически больной человек, обуреваемый страхом преследования, манией величия, сексуальными фантазиями и посягательствами. Чьею же силою он живёт? Уж никак не силою Бога истинного.
Но вернёмся к теме: кто же засорил эгрегор над Обителью? И ещё одна судьба вспоминается – судьба моей родственницы, о которой я вскользь уже упоминала. Это жена Василия, брата моего мужа. Она имела тогда «пророческий дар» в сфере живописи, и именно благодаря её трудам секта располагала чудными картинами — портретами «Отца Небесного», иконами «Матери Божией» и «Марийки». Это была эмоциональная, очень впечатлительная жизнерадостная женщина, бывшая с матушкой в дружеских добрых отношениях. Но полетела голова матушки, и её участь распространилась на многих её приближённых. Стали поговаривать, что художница обуреваема духами нечистыми, и на излечение её поселили в Обитель. Обстановка складывалась так, что обительские видели в ней исчадие ада, подозревая в ней средоточие духов зла, она это чувствовала и постоянно была на грани срыва: несколько раз вполне серьёзно она угрожала суицидом. Обительские ходили в страхе, что однажды утром обнаружат бездыханное тело, а художница задыхалась от пристального контроля за каждым своим шагом, вздохом, словом, мыслью. От неё ждали вдохновенных трудов, она должна была соединяться с «небом» и получать богоданные картины, а она не могла ни есть, ни пить, ни спать спокойно, потому что «духи» и обительские жители осаждали со всех сторон и не давали шагу шагнуть. Она молилась, рыдала, действительно была почти невменяема, её поведение было вызывающим, неадекватным, ведь она жаждала «пророческих» прозрений и трудов – и никак не могла служить «Отцу Небесному» по причине всюду сующих свой нос духов и не только духов. Обо всём с нею происходящим немедленно докладывалось «Отцу Небесному», который в беседах тет-а-тет с «пророком» поддерживал своего «пророка» и обвинял низко стоящих обительских, а при встречах с обительскими их оправдывал, а о «пророке» говорил невесть что.
Нужно отметить, что это приём, успешно используемый Белодедом всегда! Он ведь есть «Бог», сама «Любовь», и потому он в глаза всех прощает и любит, оправдывает и снимает все грехи, а за глаза, в узком кругу особо приближённых, подаёт ту информацию, которая в данное время играет ему на руку. Одним словом, противостояние художницы и обительских дошло до апогея, и «пророка» заклеймили как прокажённую и выдворили из Обители и из секты на год – для покаяния и исправления. Вместе с ней удалены были и Василий, и их дочь. Жизнерадостная активная женщина превратилась в истеричную неуравновешенную, потерявшую себя особу, которую «воспитывал» (иногда кулаками) её муж и духовный брат Василий, весьма любящий причащаться хорошим вином или чем покрепче. Больше года они были в миру, но потом пришли с покаянием, и лидер простил их, благословив остаться в секте. Простил он «детей своих», конечно, только на словах, а на деле считал их за конченых и высказывался в узком кругу о их будущности в вечной жизни очень конкретно и резко. До сих пор они находится в секте, и до сих пор ею, её мужем и дочерью манипулирует «Отец Небесный», то приближая к себе, то настраивая Василия против жены, то разделяя супругов друг с другом, а то удаляя обоих под разными предлогами подальше… Есть нужда у «Отца Небесного» — он приблизит и обласкает, а как отпала нужда – так сразу нашлись поводы для отчуждения и удаления бывших приближённых.
Ещё об одной жизни и смерти хочу рассказать. Назовём женщину Татьяной. Она была обычной рядовой сектанткой, очень миловидной молодой женщиной. Муж её в секту не входил (хотя они венчались у Белодеда), а сынуля был маленьким. Однако шло время, сыну исполнилось пять лет, а у Татьяны обнаружили рак. Естественно, она в слезах бросилась к «Отцу Небесному», и он благословил её пожить в Обители – не знаю точно, для исцеления или для подготовки к переходу в мир иной. Вместе с ней поселился на обительской земле и её сын. Татьяна молилась, но ей становилось всё хуже и хуже, а сын бегал по Обители безнадзорный и неуправляемый. И вновь ситуация повторяется: вырастает глобальный конфликт между обительскими и Татьяной. Больная умирающая женщина, рассчитывающая на братскую помощь и поддержку, объявляется вампиром и носителем сонма родовых духов, который через своего пятилетнего сына снимает энергию со всех обительских, кои один за другим начинают болеть, падать в обморок при встречах, плохо себя чувствовать и так далее. От мальчика все бегут, от его матери шарахаются, и она остаётся перед лицом смерти в страшном одиночестве среди своих «братьев и сестёр».
Меня потряс один эпизод: на выходной приехал в Обитель Белодед, и все были счастливы, заглядывая ему в глаза и мысленно молясь. День прошёл, все вышли к машине провожать лидера. Он попрощался со всеми и уехал, а Татьяна сидела на чурбачке в сторонке и плакала. Я как раз проходила мимо, и она обратилась ко мне: «Лариса! Ну ты веришь мне, что я всеми силами хочу покаяния, очищения, всеми силами! Я так молюсь!.. Но у меня не получается, я не выздоравливаю… Что я делаю не так? Я всей душой хочу исполнить волю Отца, и не могу!!!» Она так рыдала, что во мне сердце перевернулось от сострадания. Конечно, я ей верила, и более того, я точно помню свою мысль на её слова. Я подумала: «Я тоже очень хочу, и у меня тоже не получается войти в покаяние… Почему — мы хотим, всем сердцем желаем, а ничего не выходит?» И чувство вины заполонило мою душу, вины перед «Отцом Небесным», который даёт нам всё, а мы не умеем взять эти блага и не исполняем волю Божию.
Больной становилось хуже, её все боялись, потому что Белодед определённо предупредил: «Да, кто в состоянии – можете за ней поухаживать, но знайте, что там многовековой дух, очень опасный и заразный!» Её выселили из Обители, она страшно страдала от болей и безысходности и скоро умерла. Сестёр, что ухаживали за ней в последние дни, Белодед оговорил примерно такими словами: «Вы думаете, за Татьяной ходили? Нет, вы духов её обихаживали и питали! Вам нужно очищаться». Мальчика забрал отец, и по этому поводу лидер говорил так: «Жалко папу, что взял сына…Там ребёнка уже нет, но есть нечистый дух, который перешёл от матери, ведь он передаётся от поколения к поколению. Так что папа будет воспитывать не своего сына, а опытного и сильного нечистого духа. И этот дух разрушит его новую семью». После таких слов всем становилось тошно, и все со страхом смотрели друг на друга, потому что так или иначе были в общении с умершей и вполне могли заразиться.
Страхи пронизали всё! Белодед, вспоминая историю создания Обители, часто говорил: «Когда Обитель только начинала строиться, я сразу предупредил строителей, что в этом деле они прежде всего должны стать братьями! Но что мы видим? Братьями они не стали, а лишь перессорились все. Один из строителей вообще есть первый колдун. Вы вот даже не знаете, как он в фундамент, в стены и прочие места натолкал разных заговорённых предметов. И именно от этого теперь у вас болит голова, вы не можете найти себе места, не в состоянии молиться, работать, общаться…» Далее он рассказывал, что именно подкладывают обычно колдуны, чтобы место не было благодатным. Я особо не помню, но что-то связанное с иголками, гвоздями, монетками, записками или нарисованными специальными знаками. Мне эти сведения были в новинку, потому что я никогда всерьёз не думала о колдовских силах, и я лишь удивлялась всесторонней осведомлённости Белодеда в этих вопросах. Однако отчётливо помню своё заключение: раз «Отец» знает и такие низкие вещи, значит, он действительно Отец Небесный, и всё открыто ему, всё, в том числе и те способы, которыми пользуется враг рода человеческого.
И ещё одна история. Основной «пророк» — замужняя женщина, имевшая двух детей, нашла свою «вторую половинку», брата, у которого была жена и две дочери. Раз они – половинки, то естественно, что они влюбились друг в друга и решили связать свои жизни. «Пророк» развелась с мужем, как расстался с женой и её избранник, и они зарегистрировали свой брак. Детей мужа они взяли себе и у них стало четверо детей, а бывшая его жена оказалась беременной и этот малыш должен был достаться ей. Пока она вынашивала ребёнка, её поселили в Обители, чтобы ей не так трудно жилось в бытовом плане. И потом – ведь братья вокруг, и случившееся пережить легче. Она очень тяжело переживала расставание с дочерьми, но под всю эту историю была подведена «небесная база» о встрече Богом созданных половинок, были даны солидные «небесные потоки», от которых в секте у многих закружилась голова и они тоже стали активно искать свои «половинки». Семейные устои скрипели или рушились, потому как земные браки были гораздо ниже «небесной любви», о коей все мечтали. Но беременной женщине, лишившейся мужа и дочерей, всё равно было несладко. И вокруг неё возник водоворот: обительские при просветительской работе «небес» и лично Белодеда обнаружили, что в ней обретается нечистый родовой дух, и при самой маленькой встрече с женщиной у братьев случались сбои: то головная боль, то расстройства ЖКТ, то обмороки. Если кто встретился с нею глазами, то всё: уходили в молитву, а спину беременной женщины и её следы перекрещивали с молитвой или кропили «святой водой». В конечном итоге с ней уже никто не мог общаться, и её выселили из Обители. Дальнейшая её судьба мне неизвестна.
Хочется для полноты картины поведать ещё и о такой судьбе: когда в Москве образовалась группа приверженцев учения Белодеда, в неё входила пожилая женщина, имевшая квартиру непосредственно в Москве. У неё, конечно, были где-то родственники, но далеко, и эта женщина чувствовала себя, наверное, несколько покинутой. А тут – духовные братья и сёстры, любящие её и принимающие. Это правда – москвичи и до сих пор вспоминают её с сочувствием и поддержкой. Периодически приезжающий к московским «детям» лидер поддержал возникшее в женщине желание перебраться в Пермь, поближе к «Семье» и к руководителю, который внушал уважение к себе и почитание. Одним словом, она продала квартиру в Москве и купила однокомнатную в Перми, а остальные деньги (вероятно, немалые) она отдала Белодеду на нужды Семьи. Лидер в то время имел двухкомнатную квартиру на Крохолевке. Он продал её и, добавив вырученные деньги от продажи московского жилья, приобрёл трёхкомнатную квартиру в районе ППИ. Безусловно, это совершалось при полной поддержке Семьи, и той женщине многие даже завидовали, ведь так послужить святому делу и его лидеру мечтал бы, наверное, каждый! Что жильё? Жизнь готовы были отдать во славу Божию, а не то что квартиру.
Одно время наша пенсионерка жила в Перми по соседству с Белодедом, который ещё был женат на матушке и жил с нею в новой трёхкомнатной квартире, служившей, можно сказать, этаким штабом Семьи. Здесь решались практически все вопросы: издательские, обительские, сбор и распределение десятины и других вложений и пожертвований, встречи с «пророками», организационные (проведение праздников, братских кругов, свадеб, крещений, лечения, исповеди и т.д.). Бывшая москвичка практически служила келейницей у руководящей супружеской четы и относилась к порученному делу со всей ответственностью. В Семье её уважали, она была на высоте.
Но вот лидер избавился от матушки, переселив её в Обитель, и пенсионерка последовала за нею туда же. Она так же добросовестно несла своё послушание и там. Но она общалась с матушкой, которую в конечном итоге объявили прокажённой и удалили, и Белодед разъяснил ситуацию: оказалось, келейница заразилась от бывшей матушки духовной проказой и сама стала источником этой заразы для братьев и сестёр. После выдворения матушки из Семьи пенсионерка была оставлена в Обители для покаяния и исправления, и достигла, видимо, некоторых успехов, и скоро ей дали новое послушание: по благословению Белодеда она стала игуменьей Обители. Я не знаю и не понимаю до сих пор — видать, Обитель уже тогда задумывалась монастырём, что ли, а иначе при чём здесь игуменья? Ей сшили спецодежду бирюзового цвета, и старушка вошла в роль, замучив всех странными поступками. Её характер претерпел изменения, и из миловидной доброй пенсионерки вышла строгая фанатичная игуменья. Она попыталась взять всех под свой контроль, кропила «святой водой» направо и налево, читала нравоучения… Обительские хлынули к Белодеду с жалобами на зарвавшуюся игуменью. Однако я уверена, что инструкции – как себя вести и как поступать с братьями — старушке выдавал лидер, потому что сама от себя она никогда не решилась бы вести себя так. Конфликт разрешился снятием игуменьи с послушания. Она вошла в покаяние, и Белодед благословил её на скорый уход из этой бренной жизни. Женщина раздала всё, что у неё было, вплоть до постельного белья, но ей никак не умиралось. Год миновал, другой, а она всё жила. Её квартиру в Перми пустили под продажу на нужды Семьи, и она прочно обосновалась в Обители, дожидаясь «перехода и мир иной».
В процессе ожидания смерти ей, однако, хотелось общения (как и всем пожилым людям), но за эту жажду её объявили духовно больной и вообще изолировали от обительского общества. Она молчала, пряталась от братьев и сестёр, которые её избегали и побаивались, как некую вражью силу. Внутри Обители её много раз переселяли из комнаты в комнату, пока не упрятали в самую отдалённую часть поселения. Против неё все были настроены очень сильно, и что бы ни случилось, кто бы ни заболел, в случившемся объявлялась виноватой она. Наконец Белодед отправил её в путешествие по родственникам, что жили по разным частям России, и она отсутствовала довольно долго, но всё же вернулась, так и не исправившись и не умерев. Дальнейшая ей судьбина мне неизвестна.
Вот таковы штрихи к уровню обительской жизни в тот период, когда нас туда пригласил на жительство Белодед. Наше переселение в Обитель мы сочли, конечно же, за величайшую честь и счастье. Не дай Бог никому такого счастья!
Лариса Рева